Майор Сазонов действительно провожал так же каждого освобождающегося. Только перспективных.
– Смотри: сжимаешь проволочки, вытягиваешь кольцо, а рычаг держишь до последнего, иначе сам взлетишь на воздух, – учил отставной морпех скрывающегося убийцу, – Вот эта почти не дает осколков, ее можно кидать и на улице. А лучше покатить по земле, так надежней...
До выборов следовало дожить. И он лихорадочно обдумывая, как это сделать.
– Слышь, кореш, дай курнуть! – Парень бесцеремонно сунул физиономию в окно.
А она уже не бесчувственная кукла: напряглась вся, зубы стиснуты, кулачки сжаты, глаза закрыты, румянец на щеках, дышит тяжело, даже тазом начала двигать, чего никогда раньше не бывало... Значит, скоро конечная станция, застонет, охнет паду раз грубым голосом, ей обычно не свойственным и к нежному облику не подходящим, и расслабится, улыбнется, откроет глаза: «Я уже. Теперь давай ты...» Или он раньше присоединится, и они одновременно влетят на конечную станцию...
– Ладно! Ржавый, Валек, берите стволы. А ты, Башка? Возьмешь?