– Мочкануть Креста надумал?! Мокродела подослал?!
Зазвонил телефон. Шаман привычным жестом снял трубку.
– Неужто изнасиловал? – притворно удивился пахан.
Свое осуждение он тоже считал несправедливым. Хотя действительно сделал то, что написано в приговоре. И даже больше. Но, во-первых, все, что он делал, было направлено на обуздание уголовной сволочи. Никаких шкурных, корыстных интересов он не имел. И если приходилось нарушать закон, то только потому, что он связывал руки. А если закон мешал наказать опасного негодяя, он действовал вопреки закону.
– Спорим, я ее без лома двумя ударами высажу, – предложил Пинтос.
– Извини, дорогой, люди новые, тебя не знают, – Гуссейн самолично встречал бригадира с улыбкой, которая могла предназначаться родному, много лет отсутствовавшему брату либо кому-то из старейшин рода. – Теперь узнали, как друга любить будут!