– М-м... – Что ж, уловка сработала, но история Фаун закончилась... Тем не менее тело Фаун уже не было так напряжено, ее перестало трясти.
Фаун не могла чувствовать его Дара. Она ничего не поняла бы, даже сходи он с ума от вожделения, пока он не снял бы штаны. Учитывая ее недавние несчастья, лучше ей было и не понимать.
– Мы никогда ничего не слышали о той девушке из отряда. Для нее он был просто забавой, по-моему. А она для него – всем на свете...
– Ух, живот скоро не даст мне посмотреть на собственные ноги. – Фаун усмехнулась. – Знаешь, – жалобно добавил Даг, – твои ямочки на щеках – просто убийственны.
И все кончилось. Перед Фаун громоздилась куча мерзко пахнущей желтой грязи. Рядом с ней лежал первый нож, тот, что с синей рукоятью, который не сработал. Тишина стояла такая, что Фаун подумала: уж не оглохла ли она.
Дар распахнул рубашку, вытащил свою величайшую драгоценность, перекинул ремешок через шею и мгновение смотрел на ножны-близнецы. Кожа мешочка, в котором они хранились, была гладкой от долгой носки и потемнела от пота. Даг провел пальцем по оплетенным тесьмой рукоятям – одной синей, другой зеленой, – вытащил один из клинков, задумчиво взглянул на шестидюймовое отполированное костяное лезвие и поднес его к губам. В разделяющем ноже пела давняя смерть.