Рид уселся на бочонок с овсом в проходе, обхватил колени руками и принялся раскачиваться.
Фаун последовала за Дагом на крыльцо и встревоженно следила, как он тяжело сел на ступеньку, оперся левым локтем на колено и опустил голову. Небо на западе за домом цвело красками заката, на востоке, над речной долиной, в темнеющей синеве загорались первые звезды. Дневная жара спала, воздух сделался мягким. Фаун уселась справа от Дага и нерешительно – протянула руку к его лицу. Кожа Дага показалась ей ледяной, его все еще сотрясал озноб.
– Ну, – прошептала Фаун, – все могло пройти и хуже.
Даг предпочел бы едкую выволочку этому проявлению искренней заботы, против которой он был беззащитен.
– Не дергаешься, – вздохнула женщина, – я знаю. – С этими словами она ушла.
– Ничего подобного. – Даг склонил голову к плечу, и в глазах его появилось странное отсутствующее выражение. – В твоем Даре есть темное пятно, глубокий провал. Трещина, закупорка... Я... Боюсь, потребуется не один час, чтобы добраться до дна.