– О Боже! – плаксиво простонал кто-то, и Харрис сглотнул.
Рентгеновский пучок пронзил лишенный брони корпус «Трубадура», и корабль начал выплевывать обломки и атмосферу. Обшивка вспучивалась и трескалась, ракетная пусковая со всем расчетом исчезла в мгновение ока, а по всему кораблю тревога воем предупреждала о нарушении целостности корпуса. Эсминец летел вперед, увлекая за собой воздух и обломки, но его оставшиеся орудия стреляли по громадному вражескому кораблю.
Харрис обернулся, и Янакова даже бросило в краску от холодного и презрительного выражения лица подчиненного. Янакову самому-то было трудно привыкнуть к идее, что женщина может быть старшим офицером, но Харрис – он из твердолобых консерваторов. Начотдела открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его, подчиняясь незаметному жесту адмирала. Он еще плотнее сжал губы, но шагнул назад, уступив место Харрингтон, но всей своей позой выражая возмущение.
Хонор опустилась в кресло и, внимательно глядя на своего начальника, пересадила Нимица с плеча на колени. Адмирал, похоже, был серьезно озабочен, но Хонор все же никак не могла понять, как ее пол связан с пригодностью или непригодностью для нового задания.
Саймондс почувствовал привкус стали в осторожном объяснении капитана. Ю постарался не упоминать, что одним из последствий может оказаться аннексия обеих звездных систем нынешним «союзником» Масады, но они оба знали, что он имеет в виду.
– Даже если вы правы, в чем я вовсе не уверен, наши орудия на Вороне уравняют положение. Мы уничтожим ее союзников, а потом подойдем поближе и разберемся и с ней тоже.