Конечно, после этого дошло дело и до дубинок. Хоть энергетическое оружие у масадцев и грубое, их было слишком много, и «Мадригал» разорвали на кусочки. Но даже смертельно раненный, мертвой хваткой мантикорец вцепился в эсминцы «Ангел» и «Архангел». Он колотил их, пока у него не кончился боезапас, а потом забрал «Архангел» с собой. Из всей окружившей его эскадры только крейсер «Соломон» и эсминец «Доминион» сохранили боевую эффективность – и, конечно, решение Фрэнкса замедлить ход для самоубийственной стычки привело к тому, что выжившие грейсонцы сбежали.
– Они сказали, это потому, что мы женщины, – выдохнула Мей-Линь. – Они… они смеялись над нами, и делали нам больно, и сказали… сказали, что это Б-Божья воля, наказывать… наказывать сатанинских шлюх!
– Я знаю. – Хонор взглянула на Трумэн. – Элис, у «Аполлона» и узлы импеллера, и паруса Варшавской в хорошем состоянии. Вы могли бы сократить срок на пять дней.
– Не решит, капитан. Он не посмеет сделать хоть что-нибудь, что можно расценить как оскорбление в ваш адрес.
Адмирал Янаков раздраженно уставился на корзину с цветами, даже не пытаясь скрыть раздражение, поскольку цветочные композиции – не самое мужественное занятие для главы государства. Янаков был одним из немногих, кто не скрывал своих чувств по этому поводу, но он был еще и дальним родственником Протектора Бенджамина и ясно помнил младенца, который оставлял лужи на дворцовых коврах, когда сам Янаков уже служил на флоте.