Никогда в жизни она не выла и не брыкалась.
Он поднялся в ванне во весь рост, сотрясаясь от судорожного кашля, рвавшего его на части, взялся за стену и некоторое время стоял, свесив голову между руками. Вода из него все лилась, и он втягивал в себя воздух с протяжными всхлипами.
И они ушли, а остальные остались. Тюрьма и воля.
Он перенес канистру, поставил рядом с крыльцом, чтобы потом было удобнее работать. Постоял, прислушиваясь.
Внутри было тепло и тесно, пахло березовым дымом, старыми стенами и еще чем-то – Лиза не смогла сразу разобрать.
– Ты думаешь… он его спалил? Белоключевский кивнул.