Белоключевский ружье отобрал. Ей не хотелось отдавать – оно так приятно холодило кожу!
Лиза стащила его джинсы, потом свои и прижалась, и заскулила, и стала быстро и жадно целовать его куда придется, и он не сразу понял, что она не открывает глаз.
В ее взгляде была натуральная, неподдельная, первоклассная злоба. Потом она посмотрела на Дуньку, и та, никогда ни перед кем не пасовавшая, ничего не боявшаяся, уверенная в том, что она-то и есть центр вселенной и с ней никогда не может случиться ничего плохого, вдруг испугалась.
Ей стало жарко. Стало жарко даже в ушах. Дымящаяся сигарета показалась отвратительной.
– Веришь ты или нет, а «Хонда» этой ночью в Ро-щине была, Лиза! Это факт.
Потом позвонила Дунька, изнемогавшая от безделья в своей больнице, и хнычущим голосом стала рассказывать, что ей хочется домой, и апельсинов, и в парикмахерскую, и вообще она не знает, какой дурак все это затеял! Разве никак нельзя обойтись?