Он поставил на голый живот остывающую кружку с кофе.
– Да-да! – воскликнул пенсионер. – Написано было “Женя”, на каждом пальце по букве, а на среднем еще какая-то загогулина…
– …Я постоял вон там, у лавочки, хотел сесть, но она была совсем мокрая, а мне теперь трудно подолгу стоять…
– Почему ты никогда мне не говорила, что я тебе… нравлюсь?
– Не может, – согласился Игорь. – Пойдем, Ларионов, домой. Ночь на улице. А кассеты в собственном телефоне прослушаешь.
– Мать настроена очень враждебно, – продолжал Андрей. – Я бы сказал, ненатурально враждебно. Я не понял – или она очень сильный и гордый человек, или она почему-то совершенно равнодушна к покойному сыну. Младший брат, наоборот, взвинчен до такой степени, что из глаз у него искры летели, а из попы дым валил. Все-то мне рассказывал, какой бесславный конец ожидал карьеру Сергея, как не прав он был во всех профессиональных вопросах, а живет он, между прочим, в квартире, который ему Сергей купил.