Но Сергею Мерцалову, лежащему нынче в морге с порванным горлом, тоже что-то там такое мерещилось.
Нет. Не может быть. Он не должен ей звонить, он не знает ее телефона. И вообще…
– Все в порядке, ребята! – крикнул он той самой парочке, что шарахнулась от него и забилась в автобусную остановку.
– Ну и отлично. Значит, вечером ты мне позвонишь. Или я тебе сам позвоню. – Он помолчал и добавил очень серьезно: – Я прошу тебя, будь внимательна, Клава. Очень внимательна. Судя по всему, ты это умеешь. Если хоть что-нибудь по дороге домой покажется тебе не то чтобы даже подозрительным, а просто не таким, как обычно, сейчас же езжай к Тане. Или ко мне. И не раздумывай ни о чем. Понимаешь?
И свет в подъезде горел, и из-за тонких “бумажных” дверей слышны были голоса и привычное вечернее кваканье телевизоров – у всех одинаковое…
– Вполне, – сказала Инкина мать со спокойным злорадством. – Она меня даже предупредила, чтобы мы ее не ждали. Впрочем, она будет звонить.