— Это она тебя подослала! Она?! Признавайся! Это ты украл моего Фаберже?!
Усмехнувшись, Игорь снял с огня чугунную сковородку, на которой трещала и стреляла огромная яичница, и потащил ее к столу. Чугунная ручка сквозь полотенце обжигала ладонь. Кофе было маловато, а пить по утрам чай он не мог.
Никоненко доел с тарелки остатки картошки, едва удержавшись, чтобы не вылизать ее, поднялся и потряс чайником, проверяя, есть ли в нем вода.
— У нотариуса. Сейф нельзя открыть. Он все завещал этой стерве и ее ублюдку, а я бы ни за что не отдала! Ни за что! Я опротестую завещание, и ей придется все вернуть! Все, все вернуть мне! Это она украла, она, я знаю!
К тому времени, когда они встретились на десятилетии выпуска, у нее уже был сын, и с мужем она развелась.
— Приехали, Дмитрий Юрьевич, — сказал водитель негромко, и Потапов как будто проснулся.