— Домой? — спросила и Маня и даже приподнялась на острых желтых локтях со сморщенной кожей. Он давно уже рассмотрел, какие страшные у нее локти.
— Нет, — отрезал он сурово, — на своей поедешь завтра.
— Не знаю, — ответил наконец он, — я не обратил внимания.
Никоненко насторожился, и “Федор Иванович Анискин” исчез, подмигнув ему на прощанье лукавым глазом.
— Здесь, — робко призналась снизу Тамара, — здесь все курят. И Александр Андреич, и Виктор Василич, и все.
— Нас потом еще чуть из комсомола не исключили.