Ее упорное ледяное молчание теперь вызывало у него уважение. Она смотрела в окно и сидела совершенно спокойно, как в собственном офисе, не задавая ни одного вопроса.
— Да какого хрена вы на нее перешли, а мы ничего не знаем?!
По самому краю площадки, вытирая плечами пыльные стены, Игорь подобрался к двери и осторожно потянул. Эта дверь, как и нижняя, открылась легко, но сейчас он был к этому готов. Даже петли не скрипнули. Приблизительно он представлял, где именно сейчас окажется, и скромно порадовался за себя, увидев белый сортирный кафель на стенах и матовый шарик-лампочку под потолком. Он прошагал помешеньице насквозь и закрыл за собой дверь с надписью “Для девочек”.
— Он не собирался проводить вас домой из школы?
— Адрес Паша дал, — проинформировала его сердитая насмешливая женщина, которая первой поздоровалась с Марусей, — тебя нет и нет, мы решили, что сами навестим, а то, пожалуй, и вовсе не дождемся. А вам нужно лечь. Вы совершенно напрасно встали. Врач разрешил вам вставать?
— Очень обыкновенно. На лыжных соревнованиях. В Нескучном саду катались сразу несколько школ. Я упала и сломала лыжу. Все мимо проехали, а она остановилась, и мы с ней кое-как до финиша доковыляли. Я ногу растянула, а за ней Аркадий Петрович на машине приехал. Они меня забрали домой, и Людмила Николаевна меня компрессами лечила. Вот и все. А потом они меня взяли… к себе. У меня плохие отношения были с мамой, и они меня жалели.