От нереальности происходящего у Сидорина шумело в ушах.
Потапов внимательно смотрел на нее, и в серых невыразительных глазах у него было, как ей казалось, отвращение.
— Допросить бы ее по горячим следам, — мечтательно сказал полковник, как будто собирался пригласить пострадавшую на свидание, — может, она и видела чего. Кстати, кто ей “Скорую” вызывал, установили?
— Паш, — спросил он, наконец сообразив, — Паш, это ты, что ли?
Алина Латынина соображала хорошо, зря упрекал ее капитан Никоненко.
В потаповской приемной Сидорину стало еще хуже. Он никогда не бывал в таких местах, и все его угнетало, давило на плечи, заставляло сутулиться, чтобы как-нибудь вдвинуться поглубже в дурацкое кресло, не попадаться никому на глаза, исчезнуть.