Он только что шел по лестнице и знал совершенно точно, что на ней никто не курил. Он даже специально спустился на один пролет, к пожарному выходу. Дверь на улицу была заперта, и заперта… абсолютно безнадежно. Давно. Всегда.
Тогда он был совершенно уверен, что это — конец.
— Нет, — быстро отказался Сидорин, — я был без сумки.
— Я не цирковая обезьяна, — сказал он холодно, — никаких восторгов мне не надо, обойдусь. Я просто… курю.
— Димочка, Женя Первушин, Павлик Михальский и я.
— За одной из картин в стене сейф. Что в нем?