— Я не умею об этом разговаривать, — пробормотал Сидорин раздраженно, — как это у вас, у баб, получается, не знаю!
— Я узнал об этом только в самый последний момент, — признался Никоненко, — хотя подозревал, конечно. На школьный вечер только два человека пришли в первый раз — это вы и Первушин. Вы сказали, что вас “потянуло”, и он сказал примерно то же самое. Вас я быстро исключил.
Алина Аркадьевна Латынина по-прежнему стояла в дверях, и невозможно было придумать ничего более неуместного, чем Алина Латынина в доме капитана Никоненко.
Неожиданно он обнаружил, что она стянула с него свитер и, повиснув головой вниз, расстегивает ремень на его джинсах.
— А, например, доклад, — подхватил Никоненко.
— О чем вы говорите? — спросила она с ужасом. — Шеффер?