Говорить с посторонним человеком о Марусиных делах было противно. Она чувствовала себя предательницей, но знала, что капитан ни за что не отстанет, пока не выведает все, что ему нужно.
— Это мне? — пролепетала Машка совсем по-взрослому и взяла пакет обеими руками.
— Сегодня была дома. Элла Михайловна ее навещала и сказала, что дела идут на поправку. Мы теперь ее навещаем на дому. На амбулаторную форму перешли.
Кое-как Никоненко добрался до конца захламленного коридора и потянул обитую дерматином дверь.
Он вернулся через двадцать минут. Алина — не Лина и не Аля — пила чай из его собственной кружки, прихлебывала маленькими глотками.
Дятлов переглянулся с Морозовым, как будто Игорь сказал бог знает какую глупость.