– Не грабит, а взимает пошлину, – наставительно вмешался тамплиер. – Всякий благородный человек имеет право на своей земле взимать ту сумму с проезжающих, которая представляется ему справедливой.
Мы подошли к лежащему на земле Вильгельму. Глаза у него были полузакрыты, на губах выступила кровавая пена. Он издавал какие-то неразборчивые звуки – то ли бормотал что-то, то ли просто стонал.
– Барон, я вновь вынужден напомнить вам о вашем долге! – строго произнёс Верочелле.
– Что же вы? Продолжайте... – попросил я. Он покачал головой.
– Ну, выкладывай, что ты там выяснил? – спросил я у него.
– И вы вообразили себя такой жертвой? – перебил я его. – Так, что ли?