– Вот именно, – сказал отшельник. – Но лучше, если бы это был я, чем тысяча людей, которые боятся смерти и встречают её с ужасом.
Впрочем, шутки тотчас смолкли, когда Рауль подъехал ближе.
Кони осторожно ступали по пепелищу. Небо на востоке светлело, предвещая наступление утра. Мы выбирались из деревни, насторожённо поглядывая в сторону второго, большого посёлка, располагавшегося на пригорке метрах в семистах от выселок. Периодически оттуда доносились неразборчивые выкрики, мелькали редкие огни, но, кажется, троих пропавших подельников там ещё не хватились. Интересно, на кой чёрт эти трое попёрлись на сожжённые выселки.
– Если вам всё-таки вдруг надоест моя колыбельная, не сочтите за труд – верните мне всё то, что мне принадлежит. А именно – моего слугу, лошадь и оружие. А также Анну Альгарис. А также добавьте сюда сто пятьдесят золотых марок в качестве компенсации за время, которое я провёл у вас в подвале. Выполните мои требования – и я перестану добиваться вашей крови, любезный граф. Клянусь.
Сьеру Андрэ совсем худо было. Весь в крови, без чувств. Одно хорошо: стрела, что в голову ему попала, по счастью, краем прошла, только по кольчужному капюшону чиркнула.
– Хочу вам сказать, Рено, – промолвил Родриго, наливая себе вина из нового кувшина, принесённого молоденьким монашком. – Хочу я вам сказать, собственно, вот что. Деревня эта тоже не моя. Принадлежит она рыцарю Себастьяну...