– Жуан, я был тут, когда его сюда привели. Это кто-то из благородных. Может, рыцарь. Здоровый, как бык. А морда – определённо французская. Франк! Да ну его к дьяволу! Франки – они же все бешеные.
– Этот человек обвиняется в ереси и чернокнижии. Я могу допустить, что вы, барон, не знали, что на вашей земле живёт еретик... но теперь, когда вы знаете это, вы не можете отказаться от обязанностей, возложенных на вас людьми и Богом. Да совершится правосудие.
– Вы думаете, можно вытащить нашего святого из огня? – спросил я барона.
– Хотя ты и не хочешь признавать этого, ты наш, а не Иммануила. Тебя беспокоит собственное нарушенное слово, а не жизнь этой девушки.
– Да, Мастер не ошибся в вас. Вы действительно благородный... – Он не стал сразу уточнять, «благородный» кто – это и так было ясно. – Благородный человек. Да, благородный человек...
Я снова покосился на пса. Тот был начеку. Даже не мигал.