Не дожидаясь, пока ковер опустится, я перегнулся через борт, и, ткнув в нужное ведро, крикнул.
– Все не получиться, – ехидно заметил Макс. – Все ты на себе не утащишь.
Гром наконец допил свою чашечку и вопросительно посмотрел на меня.
Мне понравилась его манера – не сходя с места, осматриваться, чуть покачиваясь с пятки на носок. Совершенно наша, благочинская манера. Интересно, а в органах он прежде не работал?
– С тебя шампанское, – напомнила моя бывшая сокурсница. – Восьмая бутылка.
Лестница казалась мне страшно длинной, хотя в менее подавленном настроении я бы скатился с нее вмиг. Но нам приходилось подлаживаться под инвалида Шарапова, а тот не торопился – сильно подозреваю, чтобы сохранить эльфийское изящество походки, которого не так-то просто добиться на протезах и с костылем. Даже кот с нелепой кличкой Македонский по временам останавливался и с укоризной смотрел на серовского друга.