– Вот-вот, – ехидно заметил Шар. – А гробы подорожают.
– То есть как это «проводить»? Не-ет, так дело не пойдет. Я требую продолжения банкета!
– Хиргортауру, – немедля откликнулся Серов.
Я нашептал слово-шибболет (если кому интересно – «интенсификация»; только полные идиоты ставят паролем слово «пароль»), и защитный узор, вспыхнув напоследок, погас.
И память услужливо развернула картинку – Кандагар; вечернее, быстро темнеющее небо, черный зев пещеры, на фоне которого бьется ослепительно-белая бабочка «гатлинга», пули цокают вокруг, рикошетя от камней, и рыжий Серега Лялин, приподнявшись, наводит на пещеру «шайтан-трубу», дергает спуск – из трубы с шипением вырывается рой и, увеличиваясь в размерах, уносится вверх по склону, несколько секунд пещера кажется наполненной ярко-алыми нитями, а потом огненные точки вырываются наружу и, пролетев несколько саженей, гаснут.
Вместо этого я несколько раз вдохнул-выдохнул, успокаивая, словно перед выстрелом, дыхание и, приблизившись к постовому, спросил.