Интересно, а сам Парамонов – знал? Нутром чую – знал. Охранника себе завел… бедняга, тоже пострадал из-за дурака этого… хотя допросить его еще долго не получится. Лежит охранник под животворящим крестом, и держится на этом свете только молитвами отца-целителя. А если подумать… охранник нужен был ему только от дверей и до вешалки. На ковре сидючи, саблей не помашешь. Как там у него с магической защитой?
Уже на остановке я сообразил глянуть на часы, и ахнул – за разлиновкой талисмана время пролетело совершенно незаметно. До конца рабочего дня оставалось чуть больше получаса, и, поразмыслив, я решил употребить их с пользой. Конечно, Свет Никитич разорется – раз такое ЧП, он нас всех на сверхурочные работы выгонит, в добровольно-принудительном порядке, – но я у него и так не на лучшем счету после утренней статьи, каплей море не намочишь…
– Сева! – взревел гном по-медвежьи, стискивая Невидимку в объятьях. Это должно было выглядеть смешно – тавматург-ковровед едва доставал старому товарищу до груди – но почему-то не выглядело. – Какими судьбами?!
– А что, чай готов? – спросил Макс жадно.
– Ваши внутренние разборки, – перебил я его, – едва не отправили на тот свет всех нас, так что колитесь, брат инквизитор.
– К яме его тащите, – не секунды не колеблясь, сказал гном. – И на раму. Она у меня раздвижная, так что все будет как в лучших застенках Европы. А я вокруг завесу поставлю. Через неё сильфы не проскакивают, так что звук и подавно не пройдет.