– А чего он пруссаков разводил? – взвизгнула она.
– У нас есть свой. – Гоблин ухмыльнулся. – Экс-про-при-и-ро-ван-ный.
– А что же вы не рассказываете ничего? – обратилась ко мне Валевич-старшая.
Зорко блестящее око, видимо, вспомнил абажуры из эльфьей кожи – побочный продукт концентрационных алтарей. На лбу его выступила первая капелька пота.
Только эльф, даже такой ассимилировавшийся, может в сорокапятиградусную жару выговорить «собственно».
– А вы, господин хороший, часом не сыскарь будете? – громко и нервно осведомился он.