— Да что ты опять обслюнявила, — сказал Мрак сердито. — Куда я пойду, обслюнявленный? Отстань, отлипни...
— Задавливает слабых, — объяснил Аспард со знанием дела. — Молока на всех не хватит. Верно, Ваше Величество?
Купец не успел молвить, что от такого приглашения любой спрячется ещё дальше, но внезапно под потолком хрюкнуло. Кусок стены отделился, рухнул на пол. Это оказалась необыкновенно крупная жаба, толстая, сытая, с нагло вытаращенными глазами. По всему её телу мерцал, исчезая, рисунок сосновых досок.
На минутку сердце дрогнуло: впереди показалась груда камней от пола до потолка, могло завалить и в самом деле, однако ноздри уловили струйку свежего воздуха. Ударился оземь, поднялся, разбросал камни, а когда в дыру заглянуло чёрное небо с тусклыми звёздами, быстро оделся, неслышно вышел и привалил ход камнем побольше.
Она покачала головой, голубые глаза слегка потемнели. — Ваше Величество, я ведь из этих... которые самые первые люди на свете! А они, пока не пощупают, так и не поверят.
Он размахивал руками, голос стал громким, взволнованным, глаза блестели. Несмотря на какое-то «но», понял Мрак, колдуну очень хотелось бы завладеть этим амулетом. Но что-то колдуну мешает это сделать. И когда колдун с явной неохотой протянул амулет Мраку, Мрак понял, что это нечто мешавшее находилось не вне колдуна, а внутри его. То, что Олег трудно и заумно называл нравственным законом, а простодушный Таргитай просто душой или совестью. А ведь колдун с таким амулетом в руке уже неуловим, непобедим. Всего-то сказать вслух нужное слово...