Вообще-то, надо признаться, там, в зале, держался как надо держаться властелину великой державы. Ну, пусть не самой великой, даже не очень-то великой, а если совсем честно — совсем маленькой, но всё же держался, хотя был момент, что сердце заколотилось, как овечий хвост. Это когда на него с ножом кидались, то ничего, даже не струхнул, а сейчас вот только вспомнил ту чашу с хитро подброшенным ядом, сразу по спине мурашки забегали. Лежал бы сейчас с перекошенной мордой, ногой бы дрыгал, глаза бы закатывал, а из пасти пена, пена, пена...