Серебряные струи разбивались о серые камни сторожевых башен, крепостных стен, на широких каменных плитах уже крохотные лужи, там подпрыгивают бойкие капли, в надежде снова взлететь в чёрное небо, лужи растут, выплёскиваются за края плит и устремляются в щели, пропитывая землю.
Тцар вздохнул, расправил спину. Лицо посветлело, а в глазах появился блеск, словно внутри заблестело солнце.
— Чтой-то она тебя больше любит, Манмурт... Пора тебя казнить, ничо не поделаешь!
Тот раздражённо дёрнул плечом, услышав стук, но не обернулся. Мрак присел за его спиной, там впереди в просвете между ветками уже виден утёс. На вершине пусто, только на миг блеснули доспехи, но уже не на вершине, Аспард выполняет приказ, спускается.
Тцарица вздохнула, её тяжелые веки опустились. Бледные губы слегка изогнулись, в другое время это показалось бы улыбкой. А тцар резко, словно собираясь вонзить меч, обернулся ко второму, что сгорбился ещё больше.
Конюх не стал задавать вопросы, позволил выбрать лучшего в скачке коня, и вскоре ворота распахнулись. Он выметнулся, как вольный ветер, копыта стучали, конь радостно встряхивал гривой и нёсся как стрела, сам отдавшись бегу.