— И как ты это мыслишь? — спросил он всё ещё с недоверием.
— Ваше Величество, на вашу жизнь замахивались!
— Погоди, — сказал он, — если это дело долгое, то пусть сами копаются. Но вдруг удастся разобраться быстро? Что у тебя за дело?
Весь мир, как показалось Мраку, за это время превратился в хорошо прожаренную корочку хлеба. Румянятся крыши, земля из серой стала поджаристо-коричневой, даже верхушки зелёных деревьев стали золотыми, а массивные дома из серого гранита обрели цвет темной меди.
Ему отвечали сразу два голоса, виноватые, но не признающие себя виновными, как везде ведётся: то филин всю ночь ухал, а это к несчастью, то хвостатая звезда по небу пролетела, а значит — тесто не подойдёт, молоко скиснет, а редька не уродится вовсе.
Колдун опасливо рассматривал загадочную штуку, даже весь вытянулся, отчего старческая черепашья шея удлинилась, стала похожей на шею старого гусака. Лицо медленно бледнело, а лоб покрылся мелкой испариной.