– Ну что ж, если вы так говорите, должно быть, так оно и есть, – сказал Торнтон, всем своим видом давая понять, что она заблуждается.
Откинув голову на спинку дивана, Элизабет закрыла глаза и, вспомнив о своем унижении, сглотнула подступивший к горлу комок. Ну почему, отчаянно спрашивала она себя, почему счастливые воспоминания стираются и бледнеют так, что ты едва можешь их вспомнить, в то время как ужасные события возникают в памяти с такой ослепительной ясностью и четкостью, что становится больно глазам? Даже сейчас она могла во всех подробностях восстановить ту ночь – она видела ее, чувствовала ее запахи, слышала звуки.
Тем временем Элизабет в своей спальне, которая находилась в самом дальнем конце коридора, за кухней, устало стянула с себя одежду, забралась в постель и мгновенно провалилась в глубокий сон.
Один за другим они вставали, прикладывали правую руку к груди и заявляли либо
Взглянув на него, Элизабет сделала ошибку, потому что его янтарные глаза мгновенно парализовали ее волю и снова потянули к себе. Она опустила руки, и шаль соскользнула с ее плеч, но Элизабет даже не заметила этого.
– Но я готова на все, абсолютно на все, чтобы загладить свой поступок. И как бы это ни выглядело со стороны, я никогда не перестану любить…