— Но ведь он принадлежит вам, — сказала Леонсия.
— Да, — тоже с рыданием ответил Торрес, и в самом деле взволнованный сценой смерти Леонсии, которую нарисовала ему его богатая фантазия. — Она умерла с вашим именем на устах. Ее последние слова были…
— Я камердинер мистера Моргана, — торжественно ответил Паркер — А вы кто будете?
— Приготовься, Френсис, сейчас подам сигнал, — сказал Генри, кладя ружье и пристально вглядываясь в низкие берега, обрамлявшие Эль Тигре по обе стороны судна. — Мы почти добрались до нужного места. Не торопись, жди сигнала, и когда я скажу: «три» — бросай.
Торрес был потрясен, он разом протрезвел при виде такого расточительства.
— Нет, сеньор. Мой отец — последний из живых, кто знает этот древний язык.