Не слушая его, Леонсия всхлипывала и все порывалась обнять его, а когда он умолк, она уже была в его объятиях, головка ее прильнула к его груди, губы — к его губам; и не успел он опомниться, как уже сам целовал ее.
— Здесь мне не все ясно, — сказал слепец. — В душе твоей нет мира и покоя. Что-то грызет тебя.
Риган ответил не сразу. Несколько минут он изучал последние данные на ленте биржевого телеграфа.
— Наше счастье, что нам не надо идти этим путем, — сказала королева.
— Лежите смирно! — резко повторил он. — Нельзя терять ни секунды.
Для Томаса Ригана все это было китайской грамотой, он слушал Торреса с терпеливой улыбкой, явно говорившей: «Вот заставляет занятого человека отрываться от дел и выслушивать какие-то небылицы».