И вдруг… все это исчезло. Снова передо мной сидел прежний заморыш. Но я уже знал, какая она на самом деле.
Я плохо соображал, что делаю, как мне спасать ее, и стал покрывать поцелуями ее душистые длинные волосы, испуганно дрожащие веки, холодные руки.
— Ты что, в тюрьму захотела? Ты зачем здесь? Или, может, ты отсюда дикой охоте знаки подаешь?
Я прислушался. У меня тонкий слух, однако лишь спустя минуту я услышал то, что слышала она.
Она совсем не удивилась. Наоборот, удивился я, узнав, что это слово ей знакомо.
— Обложили, собаки! Погодите! Шляхта так не сдается!…