— Гм, странные призраки… А в воскресенье? — У меня все сильнее росло на душе желание дать по этой фарфоровой, вялой, безвольной морде, потому что такие не способны ни на хороший поступок, ни на криминал — не люди, а трава мокрица, что глушит грядки. — А в филипповки, на петровки они появляются, если уж они такие святые привидения?
Я тоже представился. Он улыбнулся широкой белозубой улыбкой, такой ясной и доброй, что лицо сразу стало красивым.
Проделывать все это Малому Человеку было легче легкого, потому что в его пещерном мозгу напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Он шел по карнизу так спокойно, как мы иногда, забавляясь, идем по рельсу.
Вот подняла голову, увидела меня, и как мило, тепло засияли лучистые глаза.
Все согласились. И гости, видно, умели держать язык за зубами, потому что в округе никто и словом не обмолвился об этом случае.
— По тестаменту Романа Яновского, — забормотал он, снимая дрожащими пальцами что-то с визитки, — установлена такая субституция. Наследство получают дети Яновской… — И жалостно посмотрел мне в глаза. — Их не будет. Она ведь умрет… Она скоро умрет… После нее — муж. А она помешанная, кто на ней женится?… Потом следующая ступенька — последние Яновские. А их нет, нет после смерти Свециловича. Я родственник Яновских по прялке, так сказать, по женской линии. Если не будет детей и мужа — дворец мой. — И он заскулил: — Но как я мог ждать? Я весь в векселях. Я такой несчастный человек. Большинство бумаг скупил пан Рыгор… И еще три тысячи дал. Теперь он тут будет хозяином.