Вдруг ветер загрохотал где-то полуоторванным ставнем, завыл, заскулил в трубе. Это было так поразительно похоже на далекий грохот копыт дикой охоты, на нечеловеческий крик: «Роман! Роман! Выходи!» — что я содрогнулся.
Мы посидели молча, я чувствовал, что сам начинаю терять рассудок от милых приключений, которые здесь происходили.
— Пан Белорецкий… пан Андрей… Андрей. Я так боялась, так боялась за вас. Боже… Боже!… Пускай бы взял ты только меня одну!
Я был в таком настроении, когда один мой знакомый посоветовал мне поехать в Н-ский уезд, место, которое даже в то время считалось глухим.
— Скоро и со мной это будет, — шепнула мне Яновская. — Хоть бы скорее.
Свецилович получил из города письмо, в котором ему сообщали про Бермана.