— Угу, — сказала она наконец. — В полном порядке.
— В том-то и дело, что нет. — В коридоре стоял сумрак, наполненный тенями. Снаружи лил дождь. Но все равно я, по-моему, разглядел краску, залившую щеки Фрэнка. По-моему, его душил стыд. По-моему, потому он и решил уехать в будний день, когда общежития пустели. — Я только в карты играл, и все. Да и то плохо. И я отстал по всем предметам.
— Не-а. Говорил, что с кием у него не задается. Прост выпьет пива, а иногда… — Она быстро задвигала рукой, будто сдавала карты. Бобби вспомнился Маккуон.
Тихонько и часто всхлипывая, Бобби наконец положил трубку на рычаг и пошел к себе в комнату. “Не вмешивайся, — сказал ему человек по номеру семьи Сагамор. — Тед — наш пес”. Но Тед же не пес. Он человек и друг Бобби.
— Почти всю, — сказала она. — Больно почти совсем не было.
Ей не для чего знать, чем может заняться Уилли Слоуком в течение недели перед Новым годом. Сделать она ничего не может и будет только тревожиться и — может, да, а может, нет: он лишен способа удостовериться точно — почувствует себя виноватой.