Однако полбулки лучше, чем ничего, во всяком случае, так всегда говорила его мать.
— Ну же! — сказал я Билли Марчанту. — Сдавай! Я хочу еще успеть позаниматься.
Вечером в постели Бобби лежал на спине, раскинув пятки по углам матраса, и смотрел в потолок широко открытыми глазами Окно у него тоже было открыто, и под дыханием ветерка занавеска колебалась туда-сюда, туда-сюда, а из чьего-то еще открытого окна вырывались голоса “Плэттеров”: “В золотом угасании дня, в синей тьме ты встречаешь меня”. А где-то дальше жужжал самолет и сигналила машина.
— Ее упадала и бум! — сказал Ронни и приосанился, услышав смех. — Кроме того, он вроде схватил пневмонию, или двусторонний бронхит, или что-то там такое. — Он перехватил взгляд Скипа, и мне показалось, что Скип слегка кивнул. Это было шоу Скипа, а не Душки, но если нам повезет — если повезет Стоуку, — троица перед нами никогда об этом не узнает.
— Отвлеки свои мысли, — сказал Тед, ухватил Бобби за плечи (впереди надрывался стадион, и таксист словно совсем позабыл о пассажирах на заднем сиденье, спасибо и на этом), сильно его встряхнул и отпустил. — Отвлеки свои мысли от них, понял?
Тед, оставивший последний заключительный вопрос на бумажной сумке: Парни вроде нас. Кто эти парни вроде нас?