— «Дни скорби объяли меня. Ночью ноют мои кости и жилы мои не имеют покоя.» Это о нем, Люси. О Ларри Андервуде.
— Да, — ответила Надин. Она сидела рядом с Люси и смотрела на нее с нежным сочувствием.
Она разразилась такими оглушительными рыданиями, словно ей только что довелось присутствовать при смерти лучшего друга.
Ты меня изувечил, — сказал он мертвецу. Сначала мои зубы, а теперь и мой глаз. Ты доволен? Ты бы и два глаза мне выдавил, если б смог, так ведь? И оставил бы меня глухим, немым и слепым в мире мертвых.
— Ты скучаешь по маме-Надин, так ведь, Лео?
— Но он умер! Он умер во Франции! Он… — А потом она запнулась. Потому что со смертью Моррисона была связана какая-то странная история. Какая-то тайна.