– Я понимаю. Но наша основная цель – вернуться.
– Ваш друг скор на язык и невоздержан в своих суждениях, – сказал Снегов. – И как вы его терпите?
– Что скажете, Георгий? – спросил Юлий, когда Снегов устроился в кресле Клозе.
– Ну что вы за человек такой, сержант, – сказал Клозе. – Все бы вам расстреливать да расстреливать.
Клозе молча отстранил Юлия, прошел в комнату, сел в кресло, вопреки своему обыкновению не положив ноги на стол. Клозе был трезв и страшен. Его била крупная дрожь.
– Я расколошматил гравимечом пятьдесят четыре мишени. Я дал восемнадцать интервью разным информационным каналам. Я присутствовал на четырнадцати совещаниях, посвященных вторжению таргов, и на девяти совещаниях по поводу бунта адмирала Клейтона. Я трижды выступал перед парламентом с речами, которые не писал. Я облазил километры подвалов УИБ. Я участвовал в пяти благотворительных ужинах и трех благотворительных обедах. Я ни хрена не понимаю, что происходит. Я хочу в отпуск.