Этой ночью он спал в здании местной ратуши. В сон он погрузился немедленно. Через некоторое время его разбудил какой-то звук. Он посмотрел на часы. Было одиннадцать двадцать. Он приподнялся на одном локте и уставился в темноту. Если и был какой-то звук, то теперь он исчез. Замолкли даже сверчки.
— Не смей надо мной насмехаться! УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОСТИНОЙ!
Он прошел почти милю, когда ему пришло в голову, что в этой собаке есть что-то необычное. Покинув Стовингтон, он видел много мертвых собак, но ни одной живой. Ну что ж, — предположил он, — многие, но не все люди умерли от гриппа. Ясно, что также случилось и с собаками. Возможно, теперь собака очень боится людей. Когда она учуяла его, она залезла в кусты и начала лаять, и будет лаять до тех пор, пока он не покинет ее территорию.
— Конечно. — Она присела, и он обнял ее за талию. По оценкам Люси, они были сейчас в пятидесяти милях к востоку от Боулдера. Если выехать завтра не позднее девяти, то ленч они смогут съесть уже в Свободной Зоне.
Он проснулся под утро и приподнялся на локтях. Голова его гудела от сильного жара. Он увидел, что костер погас. Но это не имело значения. Он и так сгорал изнутри.
— Вытри мой лоб, Фрэнни, я потею, как глупая свинья… спасибо… Господи, эти проклятые внутренности… ага, попался. Попался.