— Да, но все хорошие мальчики в это время уже ложатся в постельку. — Энджи Хиршфилд уводила ребенка в сторону, и сердце ее было охвачено тайным страхом того, что творится что-то ужасное, возможно, даже более ужасное, чем супергрипп.
— Убирайся! Убирайся из моей гостиной! Вон! Вон! Вон! ЭЙ ТЫ, УБЛЮДОК, ОТПУСТИ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ И УБИРАЙСЯ ВОН!
Вслед за ним полез Ральф, и когда он был на вершине, Стью подозвал Ларри в последний раз.
— Ах ты, чертов пижон, — проворчал Стью и осторожно спустился на дно.
— А почему это тебя интересует? — с хитрой интонацией спросил Ларри.
Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Его разбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.