Он постоял еще немного у окна, потом отошел и сел. Начиналась новая игра «Выкопай себе могилу».
– Не будь дураком, – раздраженно сказал Ричардс. – Проклятая штуковина стоит две сотни баксов, даже в магазинах по сниженным ценам. Я не видел две сотни баксов за весь год. А ты?
– Мне 64, но я была 19-летней девушкой, когда это началось. Это было в 1979-м, и черномазые были повсюду. Везде! – она почти кричала, как будто Ричардс с ней спорил. – Повсюду! Они посылали своих детей в школы вместе с белыми. Они проводили черномазых в правительство. Радикалы, дрянь, баламуты. Я не… – она осеклась, словно слова разбились у нее во рту. Она уставилась на Ричардса, впервые его разглядев.
– У меня есть последний вопрос, Бен. Не скажу, что я распознаю ложь, но машина, у которой вы на крючке, покажет то или другое. Вы решили претендовать на квалификационный статус в Игре по причинам суицидальным?
– Есть одно местечко, – ответил Парракис, сплюнув еще немного крови, -… она пыталась стать моим лучшим другом. Представляете?… Они будут бить ее? Засадят в кутузку?
– Ты думал, они позволят тебе выйти с этим в эфир? – насмешливо спросил Брэдли. – О нет, дружище. Я удивлен, что они и столько-то выпустили.