Я все прикидывался дурачком. Немного погодя отвели меня в камеру. Она кишела клопами. Я выпустил из глаз что-то вроде лучей и поубивал всех клопов - на удивление занюханному человечку со светло-рыжими баками, который спал на верхней койке: я и не заметил, как он проснулся, а когда заметил, было уже поздно.
Часовые разошлись по домам - надо полагать, малыш их вконец расстроил, когда начал плакать. По словам дедули, все они заткнули уши пальцами и с криком бросились врассыпную. Я, как велел дедуля, осмотрел и кое-где починил водяное колесо. Ремонт там был мелкий. Сто лет назад вещи делали на совесть, да и дерево успело стать мореным. Я любовался колесом, а оно вертелось все быстрее - ведь вода в ручье прибывала... да что я - в ручье! Он стал рекой.
Но дедуля сказал, это что, видел бы я Аппиеву дорогу, когда ее прокладывали.
На другой день нас упрятали в тюрьму. Мы-то, конечно, все знали заранее, но ничего не могли поделать. У нас одна линия: не задирать нос и не привлекать к себе лишнего внимания.
- Нам пора домой, - уперлась мамуля. - Надо выпустить дедулю и малыша. Говоришь, вертится водяное колесо?
- К утру сделаем, мамуля. Вы ведь примете золото, мистер?