– Будь он проклят с его секретами!– злобно прошептала она.– Конечно, Пещеры Целителей это и есть Сердце Бездны, которым они все клянутся!
Сердцем она понимала уже, что это последняя просьба, что откажи она и сейчас – двери захлопнутся навсегда. Секунду она стояла, колеблясь, на посеребренной инеем мостовой верхнего двора – между серебром камня и серебром неба. Она видела, не оборачиваясь, как торопливо взбегает по лесенке Джон с помертвевшим лицом и в линзах его очков мечутся жемчужные отблески утреннего неба; видела двух мальчишек, ждущих возвращения родителей в разрушающейся башне Алин Холда, – мальчишек, которых она родила, заранее зная, что растить и воспитывать их будут другие.
Дженни вспомнила своих собственных сыновей. Даже если бы она ненавидела их, даже если бы они были плодом насилия, – ушла бы, бросила, что угодно… Но превратить ребенка в слепое бессмысленное орудие?..
– Собираюсь-собираюсь,– откликнулась Дженни с поспешностью, которая не была совсем притворной.
Гарет все озирался, мистифицированный, оглядывая захламленное помещение. Он пока еще не сказал ни слова, но узкое его лицо явно отражало мыслительное напряжение, отчаянную попытку совместить традиционный каталог балладных совершенств и очкастого инженера-любителя, собирателя поросячьей мудрости.
– Но они же не знали! Все, что они могли изучить, – это песни!