— Будь мужчиной, друг, и сойди с вагона! Помни, что мы боремся только за кусок хлеба, — это все, чего мы хотим. У каждого из нас есть семья, которую нужно кормить.
«А все-таки, — говорил он себе, — что же мне было делать?»
— Скажите, пожалуйста, не живет ли здесь некий Друэ?
Когда молодые люди вышли на улицу, миссис Герствуд, чрезвычайно заинтересованная, снова выглянула из окна. Это было приятное зрелище, чрезвычайно приятное.
А она наслаждалась тем вниманием, каким окружал ее этот человек. Она оживилась и вся засияла каким-то внутренним светом. В каждом звуке голоса Герствуда она чувствовала, как велико его тяготение к ней.
Прислушиваясь к этой фамильярной болтовне между мужчинами и девушками, Керри инстинктивно замыкалась в себе. Она не привыкла к подобным разговорам и угадывала в них что-то грубое и гадкое. Керри боялась, как бы кто-нибудь не пристал и к ней с такими шутками. Молодые люди, работавшие в мастерской, казались ей неуклюжими и смешными, как и вообще все мужчины, кроме Друэ. Чисто по-женски она судила о мужчинах по одежде, приписывая элегантному костюму высокие душевные достоинства, а качества неприятные и не заслуживающие внимания оставляла рабочим блузам и грязным комбинезонам.