— What are they talking about? — спросила мисс Вандер-бильдт.
Кристина вдруг потеряла свой образ гибкой и почти немой любовницы-телохранительницы, которая сопровождала лидера идеи все эти месяцы. У нее было разбухшее от слез лицо и страх в глазах.
Они посмотрели друг другу в глаза и весело расхохотались. Кажется, все недомолвки, намеки и подгребки были тут же забыты.
— Вы знаете того? — спросил городовой Лучникова.
— Какого фера? — развело тут руками «Видное лицо». (Красивое слово явно было произнесено для того, чтобы снять напряжение, напомнить всем банникам, что они в бане, что не на пленуме, не на совещании.) — Одного я, робяты, не возьму в толк: на что этот долбаный Лучников сам-то рассчитывает в этой своей Общей Судьбе? На что он рассчитывает, — щелчком отодвигается копия «Курьера», — с такими-то взглядами?
На Херсонес упала ночь, когда из храма Святого Владимира вынесли легкий гроб с телом Кристины Паролей. За гробом шли четверо: отец Леонид, Петр Сабашников, Мустафа Ахмед-Гирей и Андрей Лучников.