— Царствие Небесное! — прорычал он, глянув в зеркало на раскоряченных, взлетающих в этот момент над виражом «фламенко» и «охотника».
— Значит, и она здесь, — пробормотал он. — Таня и Кристи теперь рядом. — Он улыбнулся. — Не пережали, ребята? Все правильно?
Таня спрыгнула со стула. Над ней возвышался шикарный старикан, морда красная, вся лучиками пошла, и нос как картофелина. Они сели за стол. Таня вопросительно подняла брови. Старикан вынул из кармана записную книжку крокодиловой кожи, потом старомодный, наполовину золотой «монблан», черкнул что-то в блокноте и, отечески улыбаясь, подвинул его Тане.
— Эту «кремлевку» мне за новый курс выписали? — ядовито осведомился Лучников.
Сквозь стеклянную дверь виден был дремлющий ночной портье, кусок ковра, половина картины на стене, пустое кресло. Окна холла были задернуты шторами.
— Или сьем что-нибудь не то, — пробурчал Лучников. Отец и сын сели рядом в шезлонги.