Затем последовала одышка и затяжной кашель со свистом, деликатное, в кустик, отхаркивание мокроты.
«У меня вот до сих пор эта мерзкая пигментация не появилась», — со странным удовлетворением подумал Арсений Николаевич.
На экране стали появляться лица победителей.
Затем этот секундный и уловимый только скрытыми струнами души обмен чувств закончился и начался деловой разговор.
— Стукач, — сказал вдруг Марлен Михайлович и сильной своей ладонью вывел мокрое лицо старика за пределы машины. — Не смей больше трогать людей, грязный стукач.
«Боже, как я живу, — думал он. — Чем я всю жизнь занимаюсь».