Тяжело вздохнув, сидящий в первом ряду подполковник поглядел на трибуну, неожиданно встретившись взглядом со Сталиным. Иосиф Виссарионович внимательно смотрел в его глаза и чуть заметно ухмылялся. Похоже, он прекрасно понимал, о чем сейчас думает Крамарчук, и был с этим согласен.
Начальник военной разведки и контрразведки мысленно застонал: именно этого он больше всего и боялся. Фюрер оседлал любимого конька, заблажив об избранности нации и ее историческом предназначении. Плохо — в подобном состоянии он становился абсолютно неспособным выслушивать любые логические доводы.
Незнакомец неспешно достал портсигар и закурил дожидаясь, пока принесенный кофе немного остынет.
— Продолжаем, товарищ Крамарчук? Документы твои я очень хорошо проштудировал. По правде говоря, я эти дни и не спал-то почти, все происходящее понять пытался. Вот ты говоришь, что одной из главных наших ошибок был удар по православию, подрыв свободы вероисповедания, так? А почему? Обосновать можешь?
— Да не стойте вы... гм... подполковник, присаживайтесь.
— Да присядьте вы, генерал, не стойте столбом, от этого ни мне, ни вам ясности не прибавится.