— Да кури себе. — Крамарчук тоже взял папиросу, привычно смял мундштук уже успевшими пожелтеть пальцами. Майор протянул ему зажженную спичку.
— А ничего. Наши их с флангов подзажали, к завтрашнему дню, если сдюжат, может, и замкнут колечко. А основные силы прекратили наступление.
Офицер шел абсолютно прямо, глядя перед собой ничего не выражающими глазами смертельно уставшего человека.
В дверь негромко постучали. Подполковник дернулся было, однако тут же и успокоился: если бы что-то изменилось и пришли за ним, стучать бы по – любому не стали. Хотя Миша вчера и вправду был какой-то... не такой. Не из-за него ли? Да нет, вряд ли... нет, точно не из-за него.
— Смотрю, вы, товарищ ефрейтор, в советских танках хорошо разбираетесь? Интересовались?
— Вот и хорошо. — Крамарчук затушил папиросу в пепельнице и сел на свое место — Ты Уж прости, что не даю спать, просто мне и вправду было очень не по себе сегодня, — Он как-то естественно перешел на «ты»; девушка отреагировала на это спокойно. — Нервы, наверное, я уже давно не мальчик. Столько всего навалилось.