— Мне и это, — Сталин кивнул на рассыпанные фотографии, — показалось небезынтересным. И даже очень. Особенно, эти, — он выбрал один из снимков и пододвинул по столу к главному чекисту — танки. Это же надо, такую большую пушку в такой маленькой башне разместить! Как ты там говорил, сто двадцать два миллиметра?
— Да просто пишите, потом разберемся, — по прежнему невесело ответил энкавэдист.
— Просили... просили срочно передать... очень срочно... нападение, высадка десанта на территорию... не провокация... гарнизон поднят по тревоге и вступил в бой... усилить бдительность... возможна поддержка с моря... захват батареи... перевести в готовность... у нас с вами связи нет... оказать огневое сопротивление...
Виткин был одет в такую же, как у Юрия, офицерскую форму местного образца без знаков различия на петлицах и рукаве. Форма на нем сидела, надо признать, как влитая — вроде всю жизнь проходил.
В наушниках трижды щелкнуло: «Двадцатый», младший лейтенант Седов, подал условленный сигнал, что все понял нормально.
— Вот и я так думаю... — неожиданно (для Юрия, разумеется, неожиданно) пробормотал он. – Втянут нас в войну, в любом случае втянут. А как отложить е е _ думал? Еще на полгода — год хотя бы?